На всём фестивале адекватных охранников я видел человек 10-15, причём, судя по всему, это было не счастливое исключение, а некая стратегическая «верхушка», образованная постоянно ездящими и действительно ответственными ребятами; и вот их главный, Кирилл, при мне не пожалел времени, чтобы сбегать в лагерь и принести какую-то электронную игрушку пацану, ревевшему в ожидании медицинских процедур.Ну, я предупреждал.
В ночь со среды 9 на четверг 10 июня Юрий Леонидыч собрал манатки и поехал на «Пустые Холмы».
Аутомобиль был марки полугрузовой УАЗ, за рулём сидел железный человек Дмитрий «Треугольное Молоко» Агафонов, вокруг сидели Наташа/Марат/Оля/Ая/Стас, за окнами шуршала бесподобная ночь, в грузовом отсеке тихо охреневали положенные друг на друга центнеры картошки, морковки и прочей тушёнки (я бы даже сказал в силу ряда причин, «тушонки»), и все мы были молоды, наивны и счастливы.
Казалось бы, что делать вошедшему в определённые года джазовому микропродюсеру со свежеобритым черепом на фестивале, который он заочно не любит? Какой, простите, практический смысл жить в палатке не среди благословенных пустот карельских озёр и не в буколической благодати верхневолжских озёр, а среди многотысячной толпы, насилующей своим присутствием сравнительно небольшой пятачок земли? Чего такого принципиально нового можно услышать на фестивале, где среди «мегазвёзд» (цитата) заявлены «Симба Вибрэйшнс» и «Серебряная Свадьба»? И, если уж на то пошло, так ли надо нести свой застарелый негатив и мизантропию в пространство, где люди по тем или иным причинам кайфуют?
Ответ был прост: Юрий Леонидыч всерьёз задумался делать в 2011 году свой собственный палаточный фестиваль, и нужен был серьёзный выезд на пленэр. Чтобы всё пощупать собственными руками и либо остановиться (пока не поздно), либо начать писать очередной талмуд с принципами организации. Поэтому слушание музыки и гуляние по липовым аллеям из программы пребывания были решительно исключены, а оставлены были в ней сосредоточенный труд на благо общества в виде волонтёра и посильная прививка самому себе разнообразных встречающихся на фестивалях осп и холер. Из волонтёрских активностей была выбрана самая что ни на есть прозаическая – уборка мусора за отдыхающими детьми Матери Природы. Была бы вакансия грязнее – взял бы грязнее. Мы, бояре, люди не брезгливые.
Поэтому в нижеприведённом кровавом отчёте не будет попыток захлебнуться в собственном счастье от того, что условная группа «Пакава Ить», или же «Отава Ё», или ещё какой-нибудь «Тролль Гнёт Ель» доставили мне сладостные минуты благорастворения воздухов. Не было этого ничего. Позитив на фестивале – да, безусловно, был. Трудно, будучи половозрелым мужчиною, не испытывать позитива уже просто потому, что мимо тебя постоянно шляются голые молодые девки. И надо сразу сказать, что через двое суток после возвращения я продолжаю находиться в «том», фестивальном, ритме, а не в этом, и при прогулках по городу думаю о «тех» вещах, а не об этих.
Только не надо и из этого делать упрощённых выводов: если бы я под бомбёжку попал, тоже наверняка вспоминал бы об этом довольно долго. Это не столько позитив, сколько доказательство того, что событие неординарное относительно остальной жизни, которой приходится жить.
Словом, на «Холмы» я смотрел глазами человека, которому до фени вся эта, извините, музыка и казацкая вольница, а важны в первую очередь инфраструктура и и то, как надо будет сделать самому. Чтобы не сваливаться в излишнюю литературщину, попробую чередовать плюсы и минусы – заодно и выяснится, чего больше.
Безусловный и фантастический в наших реалиях плюс – полное отсутствие на мероприятии милиционеров. Учитывая провозглашаемую «Холмами» толерантность к любым проявлениям человеческого духа, милиция должна бы была винтить на мероприятии каждого второго, не меньше: либо человек был пьян, либо обкурен, либо под наркотиками, либо выражался, либо бодро размахивал на людях заросшим грязным членом, либо провозглашал в той или иной форме антиконституционные ценности, либо в той или иной форме мелко или крупно хулиганил, либо распивал пиво в дневное время, либо спал в канаве, либо занимался незаконной предпринимательской деятельностью и т.п. Как именно организаторы добились от властей того, что милиции не будет – не знаю. Не представляю. Может быть, тупо перехватывали присланные наряды и поили их до зелёных человечков. Может быть, убивали и закапывали в лесу. Отсутствие милицейского контроля в данном конкретном случае – в плюс: те, кому по роду поведения милицейский взгляд становится причиной для нарастания агрессии, здесь этого провокационного фактора не имели. Пьяные шли по своим делам. Наркоманы тихо вмазывались. Те, кому было невтерпёж, мочились и испражнялись где бог на душу положит. Всем было хорошо. Было ли хорошо МНЕ от этого дня народного единства – вопрос второй. Не было мне хорошо, конечно. Но и хрен бы со мной.
Безусловный встречный минус – абсолютная и безнадёжная неподконтрольность всего происходяшего. «Охрану порядка» обеспечивает волонтёрская служба, носящая на груди деревянные бэджи с грозной надписью «стража». Это характерно потные, заросшие и грязные мужики в возрасте от 25 и выше, одетые (безусловно!)в разносортный камуфляж, тельняшки, тяжёлые армейские сапоги, перетянутые грозными ремнями, какими-то цепями, верёвками, ножнами и хрен знает ещё чем. Почти поголовно все они, за редчайшим исключением, в той или иной степени пьяны. Пьяный «стражник» №1 встретил нас на въездном посту в восемь утра и, сообщив, что «быть добру», спросил, нет ли у нас пива или покурить. Пьяный «стражник» №2 подошёл ко мне в первые же минуты работы на мусорной точке и опять же сообщил, что «быть добру», хотя перегаром от него шибало на два метра так, что какое уж тут добро. Пьяный «стражник» №3 катался по лагерю на квадроцикле с какими-то невнятными парубками, периодически очищая для их проезда мост (хотя по правилам поведения на фестивале передвижение внутри даже на велосипеде было запрещено). Пьяный «стражник» №4 на моих глазах принимал участие в усмирении буйно-опившегося посетителя, сам с трудом стоя на ногах. Пьяный «стражник» №5 приехал по каким-то своим делам на джипе к нашей точке и, сдавая задним ходом, переехал чей-то рюкзак и чуть не переехал двухлетнего ребёнка. А те трезвые «стражники», что были поставлены на охранение стратегических объектов, побеждались простым усилием воли: если человек стоял на неких воротах, через которые можно было пройти лишь избранным, я тупо пёр в эти ворота в одних плавках (которые избранность никак не демонстрируют) и слышал лишь задумчивое «эээээ» вслед. На всём фестивале адекватных охранников я видел человек 10-15, причём, судя по всему, это было не счастливое исключение, а некая стратегическая «верхушка», образованная постоянно ездящими и действительно ответственными ребятами; и вот их главный, Кирилл, при мне не пожалел времени, чтобы сбегать в лагерь и принести какую-то электронную игрушку пацану, ревевшему в ожидании медицинских процедур. Тут – искренний решпект, ничего не скажешь.
Вывод по охране очень прост: охрану осуществлять на волонтёрских началах – нельзя. Любой охранник должен быть либо профессионалом, либо полупрофессионалом НА ЗАРПЛАТЕ, получающим какую-то копейку за своё дежурство и несущим соответствующую ответственность. Да, без мышиных мундиров приятно, но я предпочту переизбыток мышиных мундиров ситуации, когда любые проблемные вспышки в неконтролируемой толпе должны подавлять разрозненные полупьяные бывшие десантники с пивным животом.
Плюс второй: бесплатная медицина. Поговорил с людьми, занимающимися медпомощью. Практически единственные, кому хочется искренне поклониться в пояс: спокойствие, здоровый ненапряжный юмор, рабочий темп, эрудированность, а главное –адекватное понимание того, где они находятся и с кем они работают. Молодых мамочек, приводящих в медпункт детей с опухолями после укусов размером с голову, они даже не пытаются учить жизни: это экономия времени, которая в этих условиях дорогого стоит. Я бы начал учить непременно, потому что я считаю, что дети не виноваты. Холмовские врачи – понимают, что независимо от их мнения мамочки останутся до конца и будут по-прежнему купаться в речке без штанов. Поэтому они просто лечат детей, быстро и без брюзжания. Говорят, что в практике было самое разное: множественные переломы, давленые и рваные раны, роды в грязи, прямое попадание молнии, тяжелейшие передозы и отравления всех мастей, тепловые удары, сердечные приступы, обострения хронических болезней самого разного толка, психические срывы и так далее. С их слов, на каждом фестивале вытаскивают с того света как минимум двух-трёх человек. Работают практически бесплатно, ибо получают опыт, не сравнимый даже с опытом «скорой помощи». Бюджет, полученный от организаторов, почти целиком уходит на медикаменты и оборудование. Срублен медпункт с несколькими койками, дежурит местная «скорая». Словом, тут вывод может быть ровно один – попытаться заполучить к себе ту же самую команду или как минимум хорошо снять с них информацию.
Встречный минус – это, безусловно, все те факторы, которые и приводят к потребности в медицинской помощи (если не говорить о хрониках и т.п.). Но это целый букет минусов на самом деле. Тут и элементарная антисанитария, и вопросы снабжения (пить водичку из маленькой реки, куда писают-какают-моются десятки тысяч человек – это отдельная тема), и техника безопасности (например, качели на высоте 10 метров на деревьях таки располагают к тяжёлым травмам, как их не устраивай), и тема по наркотикам (могу себе представить, сколько там барыг и что они продают уже заряженным людям!), и, в конце концов, персональная культура поведения: трезвому и не впадающему в ажитацию человеку много сложнее вогнать себя в ситуацию, когда травмы и проблемы делаются неизбежны. А вот по пьяни рубануть себя топором по пальцу, по накурке отыметь животное вместо желанной дамы или от избытка музыкального восторга прыгнуть с моста – это запросто.
Но это действительно букет, к этому надо возвращаться отдельно.
Третий плюс – это наличие КАКОЙ-НИКАКОЙ транспортной концепции. Плюс жиденький на самом деле, диалектический, почти минус, если вдуматься. От ближайшего асфальта до фестиваля минимум километров пять по бездорожью, которое даже в недождливое время приводит к тому, что по обочинам стоят машины с порванными покрышками и выломанными шаровыми. На самой фестивальной территории, несмотря на заявленное «строительство дорог», дороги представлены пружинящим под ногами дёрном и после дождя мгновенно превращаются в кашу. Внедорожники проходят, минивэны вроде «Фольксвагена-Транспортер>а» уже вязнут вглухую. Плюсы– в том, что есть отдельно выделенная стоянка (не знаю уж, насколько комфортная и безопасная, но всяко за деньги) и есть попытка не запускать машины на основную территорию вне списков. Машин на территории было (цензура) много. Но были прецеденты, когда в ночное время не пускали вовнутрь даже тех, кто имел пропуск: подавят толпы в темноте. Это правильно. Это – молодцы.
Что будем брать на вооружение? Много большую близость к асфальту – в первую очередь. Никакое желание оградить фестиваль от нашествия гламурного неадеквата не может быть причиной усложнить доступ для оперативных служб, для той же «Скорой помощи», пожарных, милиции. Кроме того, максимально близко (а не на 2 километра) должны подходить автобусы. Кроме того, по бездорожью по определению нельзя наладить оперативное снабжение в достаточном количестве вещами первой необходимости: ну не справлялся фестиваль с доставкой воды, чего уж там. Не справлялся и всё. Запрет въезда на сам фестиваль – скопируем, но несколько иначе: сделаем чисто палаточную зону и зону автокемпинговой парковки. Хочешь – оставляй машину на охраняемой стоянке максимально близко к нормальному асфальту и плати условные 100 рублей в сутки. Хочешь – покупай кемпинговый пропуск за условные 200 рублей в сутки, оставляй залог в условные 1.000 рублей и заезжай на территорию. Спалился на том, что перемещаешься по территории или попытался выехать с территории вне установленного коридора перемещения в светлое время – залог не возвращается. Не спалился – получи назад на выезде вместе со словом «спасибо». И всё. Едущую машину не заметить трудно. Фотоаппарат будет у каждого из охранников в телефоне. Есть фото вне места стоянки – есть доказательство.
Четвёртый плюс (и, боюсь, последний из инфраструктурных, а не «культурных») – это волонтёрская служба как таковая. Я отдаю себе отчёт, что для определённого класса народонаселения волонтёрская деятельность на условных «Холмах» - это ВООБЩЕ единственная возможность приложить руку к тому, что им действительно интересно: играть музыку – нет таланта или удачи его развить, самим что-то организовывать – непонятно, страшно и некогда, встать даже на вторые или третьи роли в оргкомитете – нет знакомств и веры в себя, бросить свою работу в офисе и уйти в новую жизнь – «нуевонафик». Остаётся пару раз в год встать в строй рядовым и вложить свой кирпичик в общее дело. Это… отлично, чего там. Это бесценно, я бы даже сказал. Без этого – никуда. И проблема в волонтёрской деятельности обычно не в волонтёрах, а в координаторах этих волонтёров, которые не понимают, с каким «материалом» они работают. Отдельного человека нельзя брать на какую бы то ни было работу за бесплатно, тупо обеспечив ему еду: человек должен увидеть хотя бы один реальный, ненадуманный знак внимания «сверху», от того организатора, который ПОНИМАЕТ, что его реально разгрузили в каких-то задачах. Холмовские волонтёры в этом смысле – святые и блаженные люди, для которых удовольствие от культурной ценности происходящего оказывается важнее нормального самоуважения. Это здорово: с такими людьми фестиваль не погибнет. И это категорически неправильно: тех, кто вытаскивает на себе фантастический объём работы, не рассматривают как личностей; создаётся ощущение, что «товар» тупо обменивается на еду, а дальше – «спасибо всем». Ну, пожалуйста всем, что говорить.
Это очень тонкий момент, и если предположить, что я с этим непрошенным мега-текстом засвечусь в холмовской тусовке, наверняка основная масса волонтёров мне скажет, что я неправ и они себя чувствуют правильно окормленными и обласканными, и был-де концерт волонтёров для волонтёров, и настоящая-де помощь не нуждается в громких словах. Это всё, наверное, правильно. На простейшем уровне анализа. Но я ещё, блин, ОРГАНИЗАТОР, как ни крути. Я, в отличие от рядового волонтёра, реально понимаю, СКОЛЬКО работы с меня снимают волонтёры. И я совершенно себя не чувствую вправе эту работу компенсировать только на уровне «спасибо всем». У меня бОльшая часть дубненских друзей стала друзьями именно потому, что когда-то они волонтёрили на «МузЭнерге», а потом я вместо «спасибо всем» сидел с ними, пил чай, говорил «спасибо» в глаза, по возможности сам чем-то помогал – ещё далеко не считая, что с этим конкретным человеком мне РЕАЛЬНО хочется сидеть, пить чай и т.п. Это уже по ходу выяснялось. И очень здорово, что выяснялось. Ира Маштакова, дядя Серёжа Кольер, Асомир, Тамила, Андрей свет наш Донченко, Юра Григорьев, Агафоновы, Марат, Миша Маттхиз, Лена Герасимова и много кто ещё – НИ МАЛЕЙШИХ шансов бы у меня не было сейчас получать то уникальное в каждом случае удовольствие от общения, если бы по результатам первых опытов общения я просто сказал бы «всем спасибо». И, кстати, всем спасибо.
Холмовских волонтёров много. Ужасно много. Это плюс. И это минус. Это размывает понимание того, что, собственно, происходит. Нужна ли одна «нянька» на каждый коллектив – очень не уверен, если эта «нянька» не всегда представляет, что делать, поскольку над ней есть ещё волонтёр, отвечающий за сцену, и т.п. Нужны ли волонтёры из «стражи» - вообще открытый вопрос. Можно ли волонтёрить на позициях, промахи на которых ставят под угрозу мероприятие в целом – вопрос и вовсе галактического масштаба. Мы, например, развлекались с мусором, двумя параллельными организациями: одна (Морг) собственно собирала мусор, другая (мы, МБН) провоцировала раздельный сбор маркированной тары в обмен на денежные залоги. В Морге я не видел больше 20 человек ни разу, да и то половина девчонок там была из другой структуры. На 50 тысяч зрителей, на минуточку. Один хороший понос среди волонтёров – и фестиваль утопает в мусоре сразу и навсегда.
Говоря о хороших поносах, нельзя, конечно, не упомянуть мою излюбленную тему – общественных сортиров. Это за гранью добра и зла, господа. И пусть кто угодно мне говорит, что «в Индии ещё хуже», но сидеть за слоем баннерной сетки по соседству с другими девочками и мальчиками, свободно наблюдая в дыры третье от тебя отверстие, и слушать, как нежные голоса звучат поверх нежных же ручейков – это степень опрощения, которой никакого резона найти нельзя. Просто – нельзя. Сортиры на Холмах сделаны по принципу «дёшево и сердито», но это «сердито», если уж отрываться по полной, надо бы было делать ещё сердитее. Рыть траншеи в чистом поле, да и всё. На фига эти китайские церемонии.
Вот представьте – приезжает на фестиваль нормальный среднестатистический человек, который не привык к походным реалиям и не знает, что, к примеру, на реке Белой в республике Башкортостан дерьмом завалены в три слоя все окрестности сколько-то заметной скалы. Он приехал – именно музыку слушать. Толерантность, так сказать, проявлять. И под впечатлением от новооткрытого он может простить многое такое, чего у него в нормальной жизни нет – и обвисших хипповских женщин за сорок (которых ни в коем случае нельзя винить за сам факт обвисания, но за стремление им делиться с миром – можно и нужно), и пьяных, и грязь, и баночку кока-колы за 70 рублей. Но рано или поздно он идёт в сортир. Припадает, так сказать, к корням. И – всё. Каковы бы ни были музыки и нимфы, после одного посещения такого сортира все впечатления от фестиваля будут смазаны навсегда. Вы подходите к странной конструкции, обмотанной баннерной сеткой (которую надо ещё догадаться отогнуть, чтобы под ней пролезть с сам калоприёмник), а вам из неё застенчиво-хрустальным голоском сообщают «Здесь занято». И вы краснеете, и поворачиваетесь в чистом поле спиной к, простите, какающей девушке, и насвистываете себе мелодии пять минут, пока она там не закончит, и потом почётно занимаете её место.
Сортиры должны быть всегда и везде – «простые, дубовые, без кистей», но крепкие, непрозрачные и стационарные. Если даже внутри всё будет завалено дерьмом, у человека должно быть ощущение, что он там был В ПРИВАТЕ, что никто его там не видел, что никто не может ЕГО задним числом обвинить в том, что он промахнулся мимо дырки тридцать на тридцать сантиметров и не спихнул своё творение палочкой. Сортиры должны быть – раздельные для мужчин и женщин, потому что какова бы ни была простота масс, всё равно куда больше половины электората никогда не видело, как мочится его любимая женщина (и, больше того, НЕ ХОЧЕТ этого видеть), не говоря уже о посторонних женщинах. В сортирах должно быть реализовано минимально стандартное разделение на кабинки – мужикам, хрен с ними, допустимы писсуары в общем ряду, но всё остальное должно быть за загородками. И никак иначе. Каких бы денег это ни стоило.
И самое главное относительно сортиров, что вплотную приводит нас к вопросу о волонтёрах. Сортиры должны ЧИСТИТЬСЯ. Кроме шуток – если бы на «Холмах» была такая вакансия, я бы пошёл не на мусор, а на сортиры. Я мальчег не брезгливый. Всё это благоупование на то, что отдыхающие будут «засыпать золой» (цитата) – это такой детский сад, что слов нет. Так и вижу себе, как человек отправляется из лагеря в анабасис за два километра и напоследок собирает золы – куда? В карман? В пакет? Бред какой-то… По сортирам должен ходить патруль, вооружённый водой, щётками и знанием идиоматических выражений, который, грязно матерясь, будет КРУГЛОСУТОЧНО спихивать палочками чужое дерьмо в ямы, рассыпать дурнопахнущую хлорку и закидывать ямы песком. Это неприятно и неромантично. Но, бляха же муха, ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК!
Волонтёров на такую работу не найдут никакие «Холмы», уверен. Маньяков вроде меня во всей стране найдётся от силы десяток, да и то, как и я – только на один раз и только чтобы иметь право говорить что-то против. Поэтому работа сортиромастера должна быть платной. А раз так, услуга должна предоставляться разных уровней. Есть обычные бесплатные сортиры, которые чистит дядя. Есть ограниченное количество простых биотуалетов по пятёрке. Есть ограниченное количество элитных биотуалетов по двадцатке, где можно помыть руки и всё остальное, что захочется помыть. При таких толпах это окупится на раз.
То же самое касается жилья. Люди – разные (к слову, это та самая «толерантность»). Ни в коем случае нельзя, как сделано на «Холмах», сначала выделить ключевые места для «випов» (артистов и волонтёров), а потом предлагать людям селиться в чистом поле хрен знает где. Ограниченное количество мест в хорошей локации? Да нет проблем: определить это место, сделать стоянку там платной, повесить информацию на сайте. Хочешь – стоишь бесплатно в поле в двух километрах от центров цивилизации. Хочешь – стоишь по 100 рублей с палатки в полукилометре. Хочешь – стоишь за 5.000 рублей в излучине реки с персональным пляжем, и за эти деньги тебе на лагерь ещё и персональный биосортир и воду приносят дважды в день. Оставляя бесплатную составляющую, ты даёшь людям ВЫБОР. А все эти сказки о том, что «элитные места для богачей» - это всё детский сад. Сейчас-то эти места вообще ни для кого, начнём с этого…
Снабжение. На Холмах это сделано, как ни крути, плохо. Дрова в лесах недобываемы по причине недостаточности, массовых их завоз – в районе админского лагеря (что, по сути, и есть тот самый «элитный лагерь»), простым смертным их особо и не достать, волонтёрам – надо ходить самостоятельно (разве что кто-то со временем додумается привезти). Всё должно быть не так. Дров должно быть навалом, везде, в ассортименте. Дрова – это не только еда, которой можно затариться у торговцев. Это обогрев и место для сосредоточения в ночное время: людей надо настраивать на то, чтобы они не особенно-то скапливались у сцен, надо, чтобы у палаток оставались в комфортных условиях дежурные/сторожа, чтобы шло какое-то персонализированное общение, а не один, блин, рейв у порталов. Дрова должны быть (должны быть!) платными. Без вариантов. Их надо безумно много, и поэтому наценка на них может быть минимальна. Либо свалить кучи на небольшом расстоянии и приставить продавца, либо гонять по лагерю трактор с прицепом и продавать, либо комбинировать. Это недорого. На «Мамакабо», помнится, продавали отходы с мебельной фабрики, стоило каких-то копеек. Если повезёт, вообще бесплатно дрова надо раздавать, но ни в коем случае не провоцировать людей заготавливать их самостоятельно. Это, во-первых, безумная нагрузка на природу (вырубят всё что можно сухое, половину полусырого и хренову тучу живого дерева), во-вторых, неоправданное шляние туда-сюда раздражённых мужиков с топорами, в-третьих, неизбежные конфликты, в-четвёртых, элементарное повышение потенциальных проблем по травмам (падающие деревья, занозы, топоры, переноска дрынов неправильной конфигурации по людным дорогам и т.п.).
Вода. Вода – это песня года. На «Холмах», насколько я понял, был родник (который простым смертным быстро закрыли, ибо он не тянул необходимую пропускную способность), речка (в которую писали-какали-мылись-стир>али-готовили все желающие), какие-то служебные колодцы (далеко не всем доступные) и торговцы (под 100-150 рублей за пятилитровку). Все варианты – неверные. Никаких родников быть не должно, речка должна быть вообще исключена (за счёт нормальных альтернатив). В дополнение к торговле должен быть либо бесплатный водопровод с краном, либо завозимая цистернами питьевая вода (я видел, как это делается на других фестивалях). Причём вода, в отличие от дров, ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ должна быть бесплатной, сколько бы это ни стоило…
Ну и жратва и торговля. На «Холмах» были запредельные цены (70-80 рублей за банку кока-колы, 180-200 рублей за полтора литра пива и т.п.). Причина – проста: торговцы платят аренду за право торговать. Аренда простирается от процента со сбора до (внимание) 250.000 рублей за точку. Чтобы это отбить даже на таком объёме народа, надо торговать круглосуточно, массово и дорого. И даже при этом, как в финале говорят многие торговцы, они лишь выходят в ноль. Подоплёка самоочевидная: оргкомитет не хочет вешать рекламу спонсоров, но хочет доказать, что «люди всё могут сделать сами». Поскольку «люди» за всё время перечислили фестивалю, согласно сайту, немногим менее 200.000 рублей (sic!), взять бабла с торговцев – единственный вариант хоть как-то устоять на ногах. В результате торговцы, которые ЯКОБЫ зарабатывают деньги, в поте лица и по бешеным ценам зарабатывают эти деньги… оргкомитету, а не себе.
Теперь смотрите: условные 50.000 человек собрали 200.000 пожертвований. Условные 20 точек питания собрали, ну, сильно упрощая, 1.000.000 рублей аренды. Те же самые 50.000 человек заплатили точкам питания, полагая их маржу при имеющихся ценах хотя бы трети, 3.000.000 рублей. Сколько-то грамотного экономиста эти цифры с неизбежностью приводят к острому желанию «подвигать рукоятки», так, чтобы кока-кола стоила не 80 рублей, а 50, маржа была не треть, а 20%, объёмы продаж по понятным причинам повысились, прогнозирование сборов стало бы повеселее и, как финальный результат, при том же самом выхлопе люди бы платили меньше за всякое дерьмо, торговцы не ненавидели бы ПОГОЛОВНО оргкомитет за то, что их практически поставили к стенке, а пожертвований было бы больше просто потому, что меньше тратят и лучше карма.
Ещё дополнение к той же торговле – это аналог государственной монополии на водку. «Холмы» (и любой фестиваль) согласует с торговцами ассортимент товаров. Так пересмотреть этот ассортимент к хренам! Оставить себе, оргкомитету, монополию на самые объёмные, востребованные и непортящиеся товары: газированную воду и напитки в первую очередь. Загнать ещё перед проведением фестиваля в некий «логистический центр» пять фур с минералкой. Отпускная цена будет ну от силы рублей 10-15 за бутылку, себестоимость с учётом доставки – 15-20. Поставить двух человек на торговлю, сделать 20 точек, если надо (волонтёров-то до чёрта). Торговать по 30-40 рублей. ВСЯ ВОДА проходит через оргкомитет, не требует спецхранения, требует минимума персонала. При шести днях пребывания 50.000 человек (да ну пусть даже 20.000, в среднем) это минимум 60-70.000 бутылок, с каждой по 15-20 рублей чистой прибыли – имеем от миллиона до полутора. Это сравнимо с той арендой, которую заплатили все торговые точки вместе взятые. При этом аренду торговым точкам никто не отменял, но более адекватную. А люди платят за бутылку в два раза меньше…
А пиво? В том, чтобы нация была лучшая на свете, на словах мы все заинтересованы, базара нет, но пиво на фестивале уходило фурами ежедневно. Туда же его… Оставить торговым точкам уникальные товары и собственно кухню, не грузить их перекидыванием огромных объёмов сравнительно дешёвых товаров, снять с них бремя фиксированной аренды. Организовать через это нормальное столовское питание, а не условные макароны с тушёнкой…
Корень всех этих проблем, ИМХО, в принципиальном нежелании «Холмов» вязаться с коммерческой рекламой. Провозглашаемые принципы о том, что «мы не хотим денег от кровавых корпораций» и «люди всё могут сделать сами» - это детсадовский лепет, прикрывающий нежелание увидеть свой фестиваль на уровне высшего пилотажа, который автоматически подразумевает и высший пилотаж в партнёрских отношениях. Я глубоко уважаю этих мужиков за то, что они умудряются поднимать: это охрененный по сложности проект, и дай мне бог суметь до половины такой сложности подняться со временем. Но они останавливаются в полушаге от главного: суметь не только сформировать объём, но и вывести проект в профессиональную лигу. Они считают, что «не стыдно» просить денег у «это, ну там, людей», как выразился Тимур Чудутов в своём одиозном видеообращении; так называемые «аскальщики», они же «аскеры», ходят и, соответственно, «аскают», хотя я бы это назвал просто попрошайничеством, которое зачем-то возводится до высот гражданского подвига. Вопрос-то не в этом.
Нет ничего проще, чем самому заработать бабла и потом бухнуть его на собственные удовольствия: мы так и делаем, когда в кино ходим. Можно 100 раз не сходить в кино и сделать маленький фестивальчик. И сравнительно легко силою красноречия убедить тысячу знакомых, чтобы все скинулись по стольнику, и тогда вы на 100.000 рублей сделаете крутой концерт. А высший пилотаж – как раз в том, чтобы не самому платить за собственное удовольствием и тем более не просить друзей заплатить за ваше удовольствие, а в том, чтобы вынуть эти деньги из корпораций, которые в гробу видели и тебя, и твоё удовольствие, но всё равно уже эти деньги заложили в бюджет. И остаётся отдать их либо тебе, либо условному Филиппу Киркорову на интергалактический концерт в Кремле.
Вот тут и надо выходить, расправлять плечи, вырывать эти деньги зубами – и да, вешать баннеры какого-нибудь МТС или ЛУКойла вместо ведических ацтекских мантр. Да, это будет не по фен-шую. Но зато торговцы на фестивале будут зарабатывать (а не обеспечивать прикрытие вашей финансовой задницы), люди на фестивале будут покупать воду и пиво (а не считать в ужасе быстро тающие финансы), музыканты на фестивале будут получать гонорары (ничего, что я вообще об этом пока не упомянул – музыкальный фестиваль, грёбаный карась, принципиально не платящий гонораров?), а дрова будут бесплатные. Да, в организаторских душах появится некое ощущение потери девственности. Да и хрен бы с ней, друзья мои. Я только могу в триста пятьдесят четвёртый раз повторить свою персональную мантру об организаторах: счастье – это когда идёт концерт, люди веселятся, а ты сидишь за сценой, и никто не знает твоего имени. Неинтересна никому наша идеологическая девственность, камрады. Интересен – фестиваль. На котором должно быть хорошо, ПРОСТО хорошо, а не хорошо НЕСМОТРЯ НА.
В качестве финального позитива: в лагере, где я стоял, подобралась отменная компания молодых людей, от поведения которых в условиях избыточности женского пола и прочих нюансов я нахожусь в самых что ни на есть прекрасных чувствах. Если бы Влад не предпочитал музыке «Зенит», Ваня не признавался, что в музыке он не понимает вообще ничего, а Игорь не замыкался лишнего на хозяйственных заботах, и если бы они не жили все чёрт знает где – я бы, кроме шуток, не видел лучшего варианта для того, чтобы именно такой командой обсудить, как двигать собственный фестиваль. Вот именно это от организаторов и нужно: не искромётная фантазия в оформлении леса шариками и старыми комодами и не умение впахивать до предсмертного пота, а спокойствие и здоровый юмор. Всё остальное, включая скрупулёзнейшее планирование - на самом деле не так уж и важно.
В 2011-м году я что-нибудь сделаю. Слово пацана. Присоединяйтесь.
|
